Конец сезона: итоги, тренды и вызовы

Дилемма августа

Несмотря на отпускной сезон, в новостном плане август нередко бывает весьма интенсивным и даже поворотным месяцем в России. Так, в прошлом августе началось наступление вооруженных сил Украины на российские позиции, которое обозначило для Киева возможность поворота в войне от стратегии сопротивления к стратегии освобождения. Еще в апреле–мае 2022 года российское военное преимущество казалось бесспорным. Перелом ситуации открыл дорогу к быстрому расширению поставок западных вооружений Украине.

Эксперты пишут в последние дни, что украинское контрнаступление перешло в новую фазу, и в таком случае, по всей видимости, август покажет, удастся ли украинским силам доказать уязвимость российской обороны на оккупированных территориях. И наоборот, если успех в течение ближайших полутора месяцев достигнут не будет, это создаст сильные предпосылки к замораживанию конфликта на фоне приближающихся выборов в США.

Мобилизация

Быть может, самым значимым с точки зрения его влияния на социальную ситуацию в России является вопрос о новой волне мобилизации. Буквально захваченные в конце сентября — октябре прошлого года мобилизованные находятся на войне уже практически год. Помимо того, что войска несли за этот время значительные потери, со стороны родственников мобилизованных ропот внутри России становится все более явственным, как о том свидетельствуют сводки Conflict Intelligence Team. По всей видимости, существует он и в войсках, о чем, в частности, говорил в своем обращении отставленный генерал Попов. 

В последние недели Дума спешно приняла новые законы, призванные расширить призыв и усложнить гражданам уклонение от него. При этом ограничения для получивших повестки будут действовать как для призывников, так и для подлежащих мобилизации. Кремль явно готовится к ее новой волне, однако принятие решения сдерживается таймингом внутриполитической повестки: в марте Владимир Путин намеревается в очередной раз провести собственные выборы. Но в случае, если украинское наступление будет иметь относительный успех, решение в пользу новой волны мобилизации, на наш взгляд, становится практически неизбежным.

Динамика режима

Итоги завершившегося политического сезона отчасти подводит статья Натальи Савельевой и Кирилла Рогова «Между де- и сверхполитиза­цией: логика эволюции российского авторитаризма». На протяжении двадцати с лишним лет путинский режим пережил три основных периода. Мягкий авторитаризм 2000-х опирался на деполитизацию населения, рост экономики и точечные ограничения политических свобод. В 2010-е годы режим столкнулся с ползучей политизацией общества, на которую ответил встречной консервативной политизацией. А когда этого оказалось недостаточно — внешней агрессией, позволяющей провести более глубокую мобилизацию и достаточно радикальную трансформацию режима и общества. 

Такой путь от деполитизации к сверхполитизации не является чем-то уникальным для авторитарных режимов. Однако в России этот процесс на сегодняшний день еще не выглядит завершенным. То состояние, в котором режим находится сейчас, авторы определяют как гибридную сверхполитизацию. Несмотря на активную индоктринацию населения и резкий рост репрессивности (характерные для логики сверхполитизации), режим стремится использовать инструменты и стратегии демобилизации граждан, опираясь в действительности на поддержку не столько провоенной, сколько лоялистской фракции (см. об этом также в нашем обзоре «Милитаристы, партия полувойны и партия полумира»).

Пропаганда

Выводы статьи отчасти подтверждают и наблюдения исследователей современной российской пропаганды («Интенсивная нормализация: российская пропаганда нацелена не на мобилизацию граждан, а на принуждение к ритуальной лояльности»), которые показывают, что основная стратегия российской пропаганды, обращенной к внутренней аудитории, — это нормализация войны, вписывание ее в повседневность. Война не предстает как целостное экстраординарное событие, но вписывается в ряд традиционных для прогосударственных медиа нарративов, предназначенных для различных аудиторий. При этом, хотя эфирное время, уделяемое войне на российском телевидении, планомерно снижается, военные нарративы широко представлены в потоке информации, непосредственно с войной не связанной, — таким образом они в фоновом режиме достигают тех, кто не следит за новостями целенаправленно. Современный авторитарный режим не стремится достичь традиционного эффекта мобилизации, он обращается не к единой аудитории, но, наоборот, создает ряд нарративов для разных ее сегментов, формируя «спектр союзников». Идеальной категорией для такого режима становятся «ритуальные сторонники»; в то же время слишком рьяные поборники войны могут даже быть объявлены «врагами» режима — это показывает недавний арест Гиркина-Стрелкова.

Репрессии

Между тем в логике такого режима репрессии играют принципиальную роль, однако не становятся «массовыми», как показано в нашем обзоре «Охват и срок: репрессии в России не становятся более массовыми, но становятся более жестокими». Динамика открытия новых уголовных дел, связанных с преследованием антивоенной позиции, стабильно росла в конце 2022-го и начале 2023 года, но в последние месяцы, видимо, несколько замедлилась, как и число вынесенных по таким делам судебных приговоров, показывают мониторинги ОВД-Инфо. При этом жестокость репрессий существенно выросла в первой половине 2023 года, что выразилось не только в числе вынесенных приговоров, но также в росте доли приговоров с реальными сроками и резком увеличении самих сроков. В 2023 году средний срок лишения свободы, назначавшийся судом по таким делам, составил более пяти лет, в то время как в первые месяцы антивоенных репрессий 2022-го он ограничивался двумя годами. Число случаев административного преследования за антивоенную позицию снижалось и в последние месяцы стабилизировалось на уровне 300 дел в месяц. Таким образом, в целом охват репрессий не увеличивается, но они становятся более жестокими и стремятся эффектом устрашения компенсировать стабилизацию охвата. При этом самым частотным поводом и уголовного, и административного преследования являются высказывания в соцсетях — их доля составляет около 40%.

Политэкономия

Причины, по которым путинский режим в состоянии войны может себе позволить гибридную сверхполитизацию, непосредственно связаны с его экономическими возможностями. Конъюнктурные опросы до самого последнего времени демонстрировали рекордный оптимизм экономических агентов, а социологические опросы — улучшение оценок социального самочувствия. Оптимизм переполнял и данные экономической статистики: восстановление экономики после прошлогоднего падения шло широким фронтом. 

Однако, перейдя от спада к восстановлению, экономика почти сразу оказалась в фазе перегрева, говорится в нашем обзоре «Спрос перегрелся: ЦБ намерен охладить экономику повышением ставки, чтобы предотвратить разгон инфляции накануне выборов». Экономика разгоняется на рекордных доходах прошлого года; широкий бюджетный стимул во втором квартале был дополнен интенсивным ростом потребительского спроса. Тем не менее структурная перестройка экономики еще не произошла. Рост производства наталкивается на ограничения со стороны рынка труда, производственных мощностей и технологий и в результате не может адекватно ответить на рост внутреннего спроса. Существенным вызовом в ближайшем будущем могут оказаться «риски нарушения работы перестроенных трансграничных цепочек поставок, в том числе технологических, из-за вторичных санкций», пишут эксперты ЦБ. Западная коалиция стремится ограничить поставки импорта в Россию по южным коридорам (Турция, Армения, Грузия, Казахстан, Киргизия). 

Перегрев спроса создает риски выхода инфляции из запланированного коридора, и ужесточение денежно-кредитной политики необходимо осуществить до того, как разгонится инфляция, настаивают в ЦБ. Всплеск инфляции в предвыборном периоде воспринимается в Кремле как критический риск, поэтому консервативная логика ЦБ возобладает. Повышение ставки должно охладить спрос и в любом случае скажется на темпах восстановления экономики, не затронув при этом военный сектор. И для потребителей, и для производителей чувствительным станет эффект девальвации рубля, который также сделает менее доступным импорт. В то же время девальвация улучшит бюджетные показатели. Но настоящие проблемы в экономике могут начаться лишь в случае дальнейшего снижения экспортных доходов.

Мятеж

При том что риски антивоенного и антиавторитарного протеста для режима в настоящий момент выглядят низкими, его фундаментальная устойчивость была поставлена под сомнение мятежом ЧВК «Вагнер». Мятеж продемонстрировал несколько обстоятельств, важных для понимания возможных сценариев российской политической динамики. Во-первых, мы увидели наличие серьезных противостояний внутри путинской «вертикали власти», которые вряд ли могут быть вполне купированы. В случае даже частичного успеха украинского контрнаступления можно ждать их нового резкого обострения.

Во-вторых, мятеж стал результатом фундаментальных сдвигов в российском медиапространстве. Telegram стал не только основным источником информации россиян о мятеже Пригожина, но и в известном смысле пространством этого мятежа. Именно здесь сформировался медийный сегмент с альтернативной провоенной повесткой, основным контуром которого стали так называемые военкоры. Однако этот эффект является отражением более фундаментальных сдвигов — продолжающегося снижения влияния телевизора в российском информационном пространстве. В конечном итоге это стимулирует рост значения информационной среды, аккумулирующей альтернативные идейные повестки, среди которых, однако, пока доминируют не антивоенные, а альтернативно-патриотические.

Уязвимая стабильность

Таким образом, можно сказать, что на данный момент ситуация в целом выглядит для Кремля вполне благоприятной: 

• фронт с началом украинского контрнаступления не посыпался, а само оно пока буксует; 

• репрессии позволяют эффективно подавлять антивоенный протест, а пропаганда — опираться на «ритуальную лояльность» войне;

• экономика восстанавливается, а эффект санкций выглядит ограниченным. 

В то же время целый ряд вызовов определяют неустойчивость этой картины:

• основные события контрнаступления, по всей видимости, еще не развернулись;

• необходимость новой волны мобилизации создает риски нового социального шока;

• мятеж Пригожина обозначил высокий градус напряжения внутри элит и уязвимость контроля над ними;

• экономическая ситуация осенью с высокой вероятностью ухудшится, а эффект санкций имеет тенденцию накопления и может быть усилен новыми ограничениями.