Так, например, общий взгляд на строительную отрасль мало что скажет о природе и факторах ее динамики. Однако, пишет Наталья Зубаревич в статье «Экономическая география эпохи СВО: как изменилась российская экономика в разрезе регионов», когда цифры роста строительства оказываются локализованы по регионам, многое встает на свои места: при среднем по стране росте строительства на 7% в первые месяцы этого года в Южном федеральном округе он составил 36%, в Крыму и Ростовской области — 60–64%. Аномальный рост строительства и инвестиций наблюдается в регионах, граничащих с зоной оккупации и военных действий. И не так важно, что там строят: противотанковые надолбы, укрепрайоны или жилье взамен разрушенного бомбардировками. Этот рост является следствием не естественного спроса, а государственных инвестиций, связанных с нуждами войны. Второе направление аномально интенсивной стройки — регионы вдоль Транссиба, то есть расширение так называемого Восточного полигона.
Точно так же аномальные и невиданные в течение постсоветского периода темпы роста обрабатывающей промышленности наблюдаются в регионах, в которых значительную долю в промышленности составляет ВПК. В то время как в регионах автосборки и деревообрабатывающей промышленности, процветавших до войны отраслей, теперь наблюдается аномальный и затяжной спад.
Рекордно низкая безработица, которой гордятся власти, является следствием нескольких факторов: демографической ямы, широкой мобилизации (основная тяжесть которой легла на провинцию), эмиграции части среднего класса из мегаполисов и роста спроса на рабочие руки в связанных с нуждами войны производствах. В итоге мы имеем дело с искусственным сокращением рабочей силы на фоне искусственно созданного спроса на труд, что ведет к зарплатной гонке — росту заработной платы, опережающему производительность труда и не подкрепленному ростом потребительской товарной массы.
Эффект расширения государственного спроса, связанного с нуждами войны, и социальных трансфертов ведет к тому, что реальные доходы растут на периферии и в то же время сокращаются или стагнируют в мегаполисах и зонах технологически продвинутых производств. И это также основной вектор структурной трансформации — эффект упрощения, «примитивизации» экономики.