Европейский JX Fund, помогающий эмигрировавшим журналистам по всему миру, опубликовал доклад по результатам комплексного исследования деятельности 93 независимых российских СМИ, суммирующий информацию об их тематике, динамике аудитории, финансировании и сотрудниках на основе как открытых данных, так и отчетов, предоставленных фонду участниками отрасли. Эта выборка составляет 77% от известных экспертам фонда примерно 120 российских независимых СМИ и включает в себя как крупнейшие, полноценные медиакомпании с более чем 50 сотрудниками, так и микромедиа, в которых заняты менее 10 человек.
В докладе отмечается, что за два года войны российские СМИ создали инфраструктуру беспрецедентных масштабов и разнообразия. При этом 33 из 93 медиапроектов возникли уже после начала войны, каждый пятый является региональным СМИ, а релоцированные московские и питерские издания составляют чуть меньше половины от общей выборки. Обследованные медиа охватывают спектр тем от новостей, политики и правозащиты до бизнеса, лайфстайла, экологии, прав меньшинств, культуры и истории. Их редакции разбросаны по 24 странам (в том числе четыре остаются в России). В 2023 году больше всего редакций осели в Германии (31) и Грузии (30), в 2022-м в лидерах были Грузия и Латвия. В сумме на эти 93 СМИ работает до 1800 сотрудников, по меньшей мере 1500 из которых являются постоянными.
Отметим, что релокация таких масштабов стала возможна в силу того, что работа независимых журналистов в России на корпоративной основе была крайне затруднена уже с начала 2010-х годов. За прошедшее десятилетие независимая журналистика в основном переместилась в интернет и активно развивалась в сетевых форматах, формируя аудиторию медиасреды нового типа. Некоторые издания открывали свои офисы за рубежом еще до войны. Все это создало условия для стремительной и эффективной релокации российских СМИ после начала российского вторжения.
Для оценки аудитории российских медиапроектов в изгнании JX Fund использовал информацию из предоставленных ими отчетов, включающих данные гугл-аналитики, а также данные о количестве просмотров и подписчиков на разных платформах, скорректированные экспертами фонда с целью исключить двойной учет уникальных пользователей, просматривающих одно и то же медиа с помощью разных девайсов или подписанных на одно и то же СМИ на разных платформах.
По оценкам фонда, информация обследованных СМИ достигает от 6,7 до 9,6 млн уникальных пользователей, от 5,4 до 7,8 млн из которых находятся в России. Таким образом, они охватывают 6–9% взрослого населения РФ. Совокупно сайты изученных медиа посещают более 39 млн раз в месяц, несмотря на то что большинство из них заблокированы в России. В сумме их видео на YouTube ежемесячно собирают 165 млн просмотров. Причем быстрее всего за последние полгода росли региональные СМИ: с мая по октябрь 2023-го их аудитория выросла на 29%, тогда как у всех остальных — только на 6%. Этот тренд указывает на востребованность местных независимых новостей внутри России.
Впрочем, авторы доклада оговариваются, что ввиду многих факторов, связанных с ограниченностью информации и искажениями, вызываемыми, например, широким использованием VPN-сервисов, любые оценки российского медиарынка и российской аудитории являются спекулятивными и требуют большой осторожности. (Сами участники процесса оценивают потенциальную аудиторию независимых российских медиа примерно в 20 млн человек.) Не учитывают эти оценки и различных форм вторичного потребления контента, когда сформированные ведущими независимыми медиапроектами повестки и информационные тренды транслируются без ссылок на источники или определяют повестки дискуссий и тематику российских СМИ, работающих в цензурном поле.
Так или иначе, аудитория независимых российских медиа сравнима с онлайн-аудиториями крупнейших мировых СМИ. Так, инстаграм Meduza, у которого почти миллион подписчиков, сравним по размеру с инстаграмом The Times и одного из крупнейших немецких изданий Frankfurter Allgemeine Zeitung. При этом YouTube-аккаунты Meduza, телеканала «Дождь» и издания The Insider по количеству просмотров на голову опережают как сами эти издания, так и YouTube-каналы Financial Times, The Economist и New Yorker. Разница еще более заметна в нише расследовательских СМИ. The Insider, «Проект» и «Важные истории» как по количеству подписчиков в инстаграме, так и по просмотрам на YouTube в разы опережают такие расследовательские команды, как Bellingcat, OCCRP и Reveal. Только немецкий Correctiv обходит их по количеству подписчиков в инстаграме, но при этом безнадежно отстает по просмотрам на YouTube. Эти данные, однако, скорее отражают специфику потребления независимого информационного контента в условиях автократии: отсутствие бумажной подписки и каналов теле- и радиовещания ведет к концентрации аудитории в онлайн-форматах.
При этом финансовые расходы российских независимых СМИ, по оценкам авторов доклада, совокупно выросли с €257 млн в 2021 году до €423 млн в 2022-м и €655 млн в 2023-м. Этот рост во многом был связан со стоимостью релокации сотрудников и возникновением значительного числа новых медиа. При этом 79% совокупного финансирования российских независимых медиа составляют гранты. Что неудивительно: возможности монетизации доступа к российской аудитории для них крайне ограничены. Эта ситуация создает основные риски независимой российской медиасферы — впечатляющий успех релоцированной журналистики может оказаться недолговечным. С большой вероятностью грантовое финансирование начнет сокращаться в ближайшие годы в связи с изменением приоритетов осуществляющих его фондов. Именно так развивались события со всеми грантовыми программами в зонах конфликтов в прошлом.
При этом авторы доклада особенно обеспокоены тем фактом, что 80–90% персонала изданий составляют создатели контента — журналисты и редакторы. Это необычайно высокая доля для нормальных СМИ. В то же время сотрудников, отвечающих за маркетинг и фандрайзинг, крайне не хватает, а затраты на коммерческое развитие явно недостаточны. Последнее, впрочем, также связано с приоритетами грантового финансирования, настороженно относящегося к издержкам на административную инфраструктуру и продвижение контента.
С учетом того, что через какое-то время гранты, скорее всего, будут урезаны, российским независимым СМИ придется реструктурировать свои расходы, либо больше вкладываясь в коммерческое развитие, либо прекращая свое существование. По подсчетам авторов доклада, 11% доходов российские независимые медиа получают от своих читателей (подписки, донаты и другие способы монетизации), и это, считают эксперты, выглядит многообещающе. С учетом того, что за время войны из России уехало 800–900 тыс. человек, у российских медиа есть большая потенциальная база поддержки, на которую они могли бы положиться для обеспечения своей финансовой устойчивости. Отметим при этом, что русская диаспора в целом в десятки раз превосходит эти цифры и повышение ее вовлеченности в поддержку независимых российских медиа — еще один ресурс усиления их финансовой устойчивости.
Столь масштабная релокация российской независимой журналистики после начала войны так или иначе является беспрецедентным и инновационным явлением, долгосрочные последствия которого пока не до конца понятны и которое отражает противоречия российского политического ландшафта — наличие продвинутой и развитой граждански мотивированной среды в условиях наступления на нее все более репрессивной автократии.